Мы поднялись с ней на гору чуть уставшие, но по прежнему возбужденные от вина.
-Ты зачем меня сюда привела?
-Я покажу тебе свой дом.Его отсюда хорошо видать. Ты кажется не рад?
-Дорогая, я все прошлое лето таскался сюда с каменотесом Константином Параскевовым, пока не снюхался с вами, комсомольцами и видов города насмотрелся до отвала.
Она заливисто рассмеялась, так, как это умела делать только она из всех знакомых мне девушек.

Ирине Девдариани* чуть полноватая, интересная и обладающая особым шармом , засидевшаяся в девках красавица.
У неё очень яркая и насыщенная жизнь, как утверждает она. На самом деле, не вооруженным глазом видно как заигралась она в секретарях комсомола с поездками в столицу на бесконечные партконференции,как зыбки все эти радостные моменты от успехов в победе над взятыми коллективом соцобязательством, награждениями и прочими заботами нелегкого поприща, потому как свою печать партийная жизнь все же начинала оставлять. Да и близкие поглядывали с укором и сожалением, что де гибнет девка с этой партийной карьерой.
Первое,что бросилось в глаза когда я только увидел её был непомерной белизны макияж, что скрывал подернутый мелкой сеточкой лоб и смеющееся милое личико. Тугие ,чуть с проседью каштановые волосы всегда были представлены безупречным карэ.А лицо излучало радость, чистую и светлую, как омытый после дождя солнечный день.
Каждый раз встречаясь с ней мы как то по особенному смотрим друг на друга. Взгляд у неё открытый, а глаза такие,что расплакаться можно, от них просто никуда не деться.
С недавних пор я стал оказывать ей знаки внимания. Да что там, открыто заглядываться.А однажды, после мероприятия по случаю кончины Л.И. Брежнева, в кабинете профкома мы пили кофе с коньяком, закусывали пирожными и я улучшив момент сказал при всех,что она мне очень нравится. В тот вечер она погрозила мне пальчиком, но ушла в некотором смущении, как мне кажется.

Мы прохаживались с ней вдоль старых стен Храма спокойной январской полночью. Мне было приятно быть с ней в таком месте, слышать дарующий трепет голос не по селектору и не на отчетных собраниях,которые я технически не раз обслуживал, а вот так по влюбленному, со словами обращенными ко мне.
-Мы , комсомольцы открыли вам правильный путь к самосовершенствованию, даем молодежи мощный заряд к созиданию...
-Да да, знаю, работа с подшефными, производственные иннициативы... А свадьбы у вас комсомольские бывают?
- Не смейся. Как тебе не стыдно, ты же в сентябре был у нас на второй швейной, где наша Русико...
-Ах да, вышпаклеванная мадам из профсоза , которую вы подсунули бедняге Зурико с телеграфного участка.Четыре года прятался в лесах от военкома, что приезжал за ним аж с Зестафони - совсем забыл. Надеюсь вашему синдикату удасться окончательно откосить его от службы. Жалко будет парня,если его настигнет еще один удар судьбы.
Мы одновременно дотронулись до темных и холодных стен храма и вошли в его руины.Мне показалось,что она как-то сникла и я понял ,что сболтнул лишнего.
Сохраняя восторженный настрой приятного для себя вечера, я впрыгнул на ближний к алтарю пьедестал колонны, которую некогда украшала капитель с пышным орнаментом из жизни зверей и птиц и нащупал отметину ,что сделал ушедшим летом.Хочешь я к своей буковке Д приплюсую твое И?
- Подозреваю,что у Баграта* своих историй было немало, зачем ему какие-то комсомольские?
-Ну что ты, Ирине? - я подошел к ней и взял её за руку выше локтя.Она смотрела на меня изучающе своими черными сливинками, чуть склонив голову.
- Ты,наша стойкая и гремучая на весь город вдруг на кого то сердишься? Не престало тебе.
-Что значит знаменитая и гремучая?- с прищюром проговорила она , высвобождая руку,нарочито деланно положив кулачки на бедра
Хо-хо-хо! Гремучая не в змеинном смысле конечно, а в том,что по своему знаменита и любима в народе. Ну как Вова Гуцаев,Додо Абашидзе, я не знаю...
Кстати как поживает наш нежный Бесики , который весь вечер кривлялся тебе в клубе железнодорожников в Балахвани?Я все помню.
-Какой еще Бесики ? - с неописуемо сладостной для глаза и какой-то родной гримасой вопрошала она.
-А тот перезрелый карапуз из отдела статистики, что-ли, что бренчал тебе Басилаю на фортепьяно.
- Ах вот оно что, рассмеялась она.Он родственник Киры Квеидзе, которую мы чествовали по случаю переезда в Тбилиси главредом журнала.
- Все вы так говорите.И никуда не деться от этих мифических родственников, лишь бы вас не уличили.
Она приблизилась
-Что я могла сделать, он так вошел в образ ухажера.Кстати очень интеллигентный и образованный молодой человек.
Чуть закусив нижнюю губу, она с восторженным интересом смотрела на меня наслаждаясь проявлением моей ревности.
-И ты, своими бестыжими сванскими глазами пялилась на него весь вечер.
-Я же не знала что ты такой сумасшедший.
-А ты что, не знаешь, что ты моя?
-Правда?
-Да. И с такими ироническими функционерками я борюсь поцелуями.
Я приобнял её и поцеловал в уголок губ.Она слегка отстранилась, чуть запрокинув голову.В следующий момент, откуда-то из недр себя я ощутил какой-то толчек и необузданное желание заключить с силой её красивую фигурку в свои объятия.Вино с готовностью отозвалось на этот зов и забурлило во мне с новой силой.Я оттянул ворот её коричневой водолазки и стал лобызать шею.
-Что ты делаешь, Дато?
Теплота её рта и тонкий запах орехов со сладостной горчинкой распалял и дурманил.Это был запах женщины. Как пахнет грудь и подол матери.Характерный запах пряностей семейной женщины, с какой-то неведомой мне доселе примесью .Я вдыхал его и вместе с ним в эти секунды я постигал её сущность,словно вторгался в её тайны.
Это был не мой запах.Это был запах не моей девушки.
Что за мысли? Но даже они не хотели отрезвлять.
-Что ты делаешь? - тихо повторила Ирине.
-Не знаю.
Может быть, из за яркого света луны, мне показалось её лицо бледным.
- Ты не знаешь,а я минут пять уже вишу на твоей руке, возвращая себе самообладание - снова засияла она.
Хороша же я , напилась как мужик.
А ты прыткий. Курортный стаж? Смотри, не увлекайся,это зловредное место не одного молодца оставила без семьи.
- Если ты заметила я уже третий месяц увиваюсь за тобой и первый раз остался с тобой наедине , без твоих идеологических соратников.
-Не моя вина,что видемся не так часто как хотелось бы.
-Ты права
-Ну скажи сам, разве это может привести к чему - нибудь хорошему?
-Я тебя люблю, Ирине.
-Мне уже двадцать восемь.
-Ну и что, мне тоже когда-нибудь стукнет столько.
-Как ты объяснишь людям,что привел в дом старуху, когда кругом столько одуванчиков ?
- Все одуванчики на свете не стоят тебя, ты разве этого не знаешь?
Она закрыла лицо руками и рассмеялась.
- Господи я впервые целовалась в таком святом месте, да еще и в Старый Новый год. Кто бы мог подумать?
- Деда деда деда деда! Что с нами теперь будет ...
Она погналась за мной .Я сделал круг и спрятался. Пусть её , побудет в темноте.
Но темнота её похоже вовсе не пугает.
"Был я камнем и, в твердыню
Встроенный среди камней,
На плечах держу поныне
Древность родины моей " - послышался из развалин декларативный , грудной голос Ирине.
- Кто это?
- Карло Каладзе.Вы имеретинцы даже своих поэтов не знаете.
Внизу просигналила машина.
Наверное Леван развез всех по домам и приехал за нами.
- Быстро же он управился.
Ирине вышла из укрытия, грустная и смиренная,руки в пальто.
Почему ты не хочешь,что бы я любил тебя?
- Я хочу - с каким то отрешенным видом проговорила она.
Мы молча стали спускаться по бесконечным ступенькам.Светом залитая площадь опустела. Лишь одинокий желтый уазик ППС, да машина Левана стояла у самого моста.От ярких лампионов Ирине чуть щюрилась. На красивом спокойном лице появилась едва заметная усталость.
-Уже двадцать минут второго, вы где бродите? - спросил Леван читая за рулем "Комунисти"
- Я приеду к тебе завтра. Вернее уже сегодня.
- Правда?
-Тебя не подбросить на заставу -спросил Леван.
- Нет, я остаюсь в городе соврал я, расчитывая пройтись пешком.
Из патрульной машины вылез милиционер и стал прислушиваться к нам.
- С Новым Годом, Ирине.
- С Новым Годом.
Она села на заднее сидение жигулей и по обыкновению тряхнула волосиками.Я не стал загадывать: оглянется ли - оглянулась и помохала мне белой ладошкой.
- Куда направляетесь молодой человек?
-Домой.
-Где вы живете.
-Здесь на Церетели
- В каком доме?
- Двадцать шестом - назвал я адрес товарища
-Что вы делали в такое время на фуникулере ?
-Я был на Баграта.
-На Баграта? - удивленно спросила высунувшаяся голова из окошка.
Из кабины вышел плотный "сбитенек" лет тридцати.
Что вы там делали, молились?
-Немного.
-Где вы работаете?
-Да ладно, ребята. В Старый Новый год немного романтики с девушкой. Кому до этого дело, или кому от этого плохо?
-А как думаешь, мы для чего здесь?
-Ну как... ловить джибгиров* и преступников.
-Юморить изволишь по ночам,да ?
-Да что вы...
-Хорошо хорошо, пусть идет отсюда - послышался изнутри еще один до селе молчащий хрипловатый голос.
- Ладно, иди сейчас пока не договорился до чего.
- Всего вам хорошего.
Я поднял ворот своего вишневого пиджака букле и зашагал вдоль моста. В момент забыв о милиционерах, стал вспоминать где я оставил свое пальто.Похоже в Месхишвили на банкете. От непомерного колличества шампанского голова еще не трещала, но шаг был явно не четок.Внизу шумела река. Я уже было решил остаться у товарища, что на Церетели, потому как ехать в Цхалтубо на оставшиеся пять часов нет смысла, как в друг осенило: Бежана* второй день не видно на работе -значит он сегодня заступил дежурным по радио. А оно тут же рядышком, в пятидесяти метрах от места моей беседы с органами. Дойдя до середины моста я перешел на противоположную сторону и пошел в обратном направлении.
Выйдя к краю площади милиционер, тот,что беседовал со мной первым,стал присматирваться ко мне и узнав удивился: Опять ты?
В машине скрипнули пружины от сидения и из неё вышел все тот же сбитенек и ударяя палкой о раскрытую ладонь медленно подошел ко мне.
- Что ты хочешь парень?Почему не оставишь нас в покое?
Я рукой указал на знакомое низенькое здание радиоцентра и путанно стал объяснять,что мне нужно туда, предать распоряжение своему сослуживцу и возможно остаться с ним дежурить.
У старшины в дермантиновой куртке заиграли желваки.
-Что ты нам голову морочишь? Какому сослуживцу?Там нет никого.Как его фамилия?
- Хундадзе.
Из машины донесся знакомый хриплый голос: Пропусти его , он правду говорит.Дежурит там такой, я знаю его.
- От тебя разит как от винной бочки.Пошел быстро отсюда, что бы духу твоего на улице не было, иначе свезу в камеру - "Ой мамочки" будешь кричать до утра.
Приостывший от любовных переживаний , продрогший от холода и запуганный я взбежал по приступочке и нажал на звонок. Дверь открыл всклокоченный и удивленный Бежан.
-Ты откуда, в такое время? - сонно нащупывая подушку для меня в железном шкафу спросил он.
-Это тебя надо спросить, где ты был?Тебя все спрашивали.
- Я час тому заступил, всю прошедшую ночь был в "Дружбе"*, спать хочу умираю.
-Ясно. Вальсами кружил головы передовицам труда.Как это у тебя только получается.
Я растянулся на видавшей виды коричневой кожанной тахте и в сладостном волненнии дум, под слабый перестук каких-то механизмов доносящихся из пульта засыпая стал думать об Ирине.
- Будь другом подстрахуй меня - слышу я сквозь сон голос Бежана.Около шести должен придти тест-сигнал из Тбилиси. Если вдруг услышишь раньше, подними просто на пульте зеленый тумблер, всесоюзная трансляция пойдет сама на город когда придет время.
-Ок, зеленый тумблер...

Между поросшими мхом теплыми стенами развалин Храма летают в разноцветии огромные ,яркие бабочки. Ирине в весеннем наряде прячась от меня бегает от колонны к колонне.Лицо её сияет от бликов ярко-белого платья. Пытаюсь увидеть себя и не нахожу.
Картинка сменяется залитой желтым светом площадью. В центральной её части шевеляться суровые тени от листвы деревьев на фуникулере. Выстроившись вдоль перил моста Руставели милиционеры пристально всматриваются в мутные воды Роини.
Утро Старого Нового 1983 года Кутаиси встретил без гимна СССР.

Январь 2008



И.Д.* - имя изменено
Храм Баграта* - построен вначале 11в, разрушен турками в конце 17в.
Бежан Хундадзе* - убит ополченцами в гражданскую войну на реке Губисцкали
"Дружба" * - санаторий с преимущесвенно женским контингентом.
джибгир* - карманник

назад