.
-Ну блядюги, ничего, будет и на моей улице праздник - прокричал майор уже почти спустившийся по лестнице кому-то наверх.Подошел к перилам запрокинув голову, какое-то время высматривал в просвете между маршами того, к кому обращались эти слова, затем добавил:
-Павлуша, эта пятерка ведь не спасет таких как ты.
Не услышав в ответ ничего,откашлявшись и отсморкавшись он начал застегиваться.Пригладив серое офицерское кашне, хмыкнув, вышел на улицу, где готовилось построение полка по случаю Дня Победы.
Я стоял под лестницей, докуривал утренню "приму"обдумывая где бы могла быть моя шинель, потому как улизнуть от этого мероприятия видимо не представлялось возможным.Командир роты капитан Дремин и так ревностно относился к игнорированию кое-каких "особливых солдатиков" ротной повседневности. Ему всюду мерещились самоволки, пьяные отлучки и заспанные писаря разбредавшиеся после развода по своим многочисленным норкам , секретным частям, машбюро, писарским отделами и бог знает еще каким местам. Казалось бы втыки и вызовы к вышестоящему начальству за чрезмерное усердие по отслеживанию штабной жизни должны были урезонить его амбиции, но чувство непосредственной власти над рядовыми и сержантами, особенно по вечерам,когда они возвращались в роту -брало верх.
Вспомнив,что в последний раз видел свою шинель мирно висящую где-то в пыльных декорациях клубной сцены, я направился на другой конец огромного и старого нашего полкового корпуса одного из четырех,именуемых некогда иркутскими "красными казармами".
Отыскав её я вернулся на плац, где уже народу собралось прилично. Ротный барабанщик гориец Вано Моцикулашвили подбирался к событию нервной дробью склонив голову проверяя звучание. Любил бедняга постучать.Однажды ротному пришла прихоть на обед в летнюю кухню маршировать под барабан.Так и промарщировали все лето.
Майор стоял с группой офицеров, о чем-то говорил без особого интереса переминаясь с ноги на ногу отпуская изредка скупые реплики.Голенища его сапог сияли, был он подтянут как всегда, только чаще обычного в этот раз промокал платком слезящиеся глаза. В небе слышался шум пролетающих сверхзвуковых истребителей.Солнце, то ли есть оно. то ли его нет, не понять. На всей территории городка извечный запах гари. Никто так и не узнал откуда она приходит и где очаг этого безобразия.Ходили слухи,что дивизионная котельная специально жжет в топке такой материал который создает пелену из за которой с космоса не видно ни нашего, ни расположенных рядом еще двух полков. Сложновато будет китайским "ДУН-ДУН"-ам вдарять по нам.
У меня в гимнастерке девять рублей. Семь получил за два месяца, что был в командировке, рубль достался от вчерашней победы над летчиками, у них правило играть в футбол на деньги, ну и рваный всегда в кармане где-то заныканный .Я бы мог спокойно отдать или занять майору эту пятерку, все равно на пирожки с земляками уйдут в один присест, а ему в праздник -святое дело.Но сделать это практически невозможно -суббординация, ну и конечно из за моего нарождающегося представления как правильно жить на свете и что себе позволять, не говоря уже его о реакции на такую доброту.В дивизионном буфете в праздники до обеда водились деликатесы и непременная "столичная", многие из офицеров там уже отметились. По какой-то причине майор оказался пуст на карман и праздник с сиянием винтовок в шеренгах начался для него "на сухую"
Он не упел стать фронтовым офицером,но призванным в Великую Отечественную,кое-что повидал и иной раз пускался в воспоминания не только о всеми обожаемыми студебеккерами с тушенкой и рассказы про то, как немец драпал в сорок третьем, но и историями личного характера.Обычно это происходило среди офицеров в курилках или просто перед каким-нибудь построением. В такие минуты его колоритных и смачных баек часто слышались гогот и одобрительные возгласы преимущественно молоденьких лейтенантов: -Ну вы Саныч, даете!
Иногда напротив, офицеры постарше поспешно гасили папироски, поправляли портупеи и покашливая расходились кто куда, это когда "сюжеты" были не по уставу.
Им нравилось как потешает их старший по возрасту, но не достигший должностных высот коллега, но слышать крамолу о Красной армии и её командирах они не были готовы, или не желали, хотя наверняка знали,что было всякое, но у каждого из них была своя коллея, и почти ежедневно терзающая мысль о повышении. Синеглазому майору в пенсионном возрасте уже не страшны были никакие компроматы, а вот им надо бы быть осмотрительнее пусть и в своем кругу,в таких казалось бы безобидных и пустяшных разговорах о давно прощедшей войне. А он располялся в своих рассказах все больше и больше, от того,что видел какие смешанные чувства овладевают его аудиторией и как неуютно им слышать все это не приватно,а вот так, "во все колокола", с веселостью и безмятежностью.
Была у нас в полку такая необходимость, раз в два месяца давалась общая тревога, которая называлась ГОТОВНОСТЬ РАЗ. Я уже позабыл чем она отличалась от других готовностей перед "вероятным нападением противника", но помню,что в этот день прибывали и выкатывались из УАЗиков персонажи в довольно высоких званиях,которых мы ранее и в глаза не видели. Оповещали офицеров либо телефонным звонком на дом, либо посыльным, но как правило дата тревоги не являлась таким уж большим секретом, даже для солдатиков, разве что в час Х главком ЗАБВО жал на какую-то кнопочку и по селектору сообщал: "НАЧАЛОСЬ!" В один из таких "тревожных " дней мне выпало оповестить нашего майора .
Жил он недалеко , пятнадцати минутах езды транспортом.Я быстро нашел его дом, поднялся на второй этаж со странными и узкими деревянными перилами и постучал в зеленую дверь.
Открыла мне пожилая , опрятная женщина.
-Мне бы товарища майора.
-Ага, сейчас разбужу, заходите, посидите в коридорчике.
По облику довольно располагающая , домашняя старушенция -подумалось про себя, не из тех злобных "монстров", которые обожают смотреть в телевизоре генсеков и вечерами песочат на лавочках всх и вся попадающих в их поле зрения. Несмотря на теплую погоду на плечах темный шерстяной платок и даже виднелись маленькие сережки.Впечатление состоявшейся и упорядоченной линией жизни.
-С какого еще полка? -пробубнел майор из закрытых дверей.
Ой Саша, не начинай, выйди к солдатику, у него письмо для тебя.
Громко чиркая спичкой он появился всклокоченный в дверном проеме и спросил:
-Тревога?
-Она , товарищь майор, вот оповещение.
По его виду почувствовалась,что форма доклада его не очень удовлетворила, но из за своего природного либерального характера, раздражения по таким пустякам им не овладевали и он разорвав конверт осторожно спросил:
-В штабе служишь?
-Так точно
-В секретной части?
-В политотделе, в подчинении капитана Гурьянова.
При этих словах он почему-то закашляся , вошел к себе в залитую солнцем душную комнату и тут же вернулся с планшетом и портупеей в руках.Какое-то время он простоял так в раздумье на контражуре солнечного луча четко очерчивающим его орлинный профиль
-А что Макаровна не угостить ли тебе нас капусткой своей фирменной , так как времени на большее нет?
-А что ж капустой, когда можно отобедать, и мальчик спокойно поест домашнего, расставляя посуду в соседней комнате служившей общей кухней ответила Макаровна.
-Может ты еще и нальешь нам? -весело заметил майор, на ходу надевая китель.
-Вот это увольте, нет у нас любезный этой гадости.
-Хе-хе, да ты не суетись, ему все равно не положено, а вот чаю парню налей, да сахару побольше,что б сладкий был не размешивая и что б ложка в стакане стояла -улыбнулся он знакомым , располагающим прищюром.
Проехав пару остановок вдруг спохватившись сказал,что-бы я ехал дальше , а он тут заскочит по важному делу.
Можно было улыбнуться солдатской удаче и побродить с часик в городе но почему-то не захотелось одному и я вернулся в часть, раздумывая по дороге о Макаровне, о нем, об их маленьких жилищах, лишенного излишеств.В ту пору я еще не очень представлял как и в каких экзотических условиях приходиться жить военным и их семьям.
Следущий яркий эпизод встречи с майором случился уже весной в Ангарске, куда мы были передислоцированны из Усть -Баллея. Натерпевшись больших лишений и неустроенности на новом месте, мы сумели перезимовать и встретить весну с новыми магистралями кабельных линий ,работающими РЛС и размеренной батальенной жизнью. К тому времени я уже был диктором, считывающим координаты воздушных целей на командном пункте и нес вахтовую службу по охране воздушных рубежей, так сказать.Следили мы естественно за пассажирскими судами от Новосибирска до Джиды, охватывая приличную часть Китая.
.........
